Король в моем плену  - Стелла Вайнштейн

— Правда-правда? Тогда не убивайте моих родных, хорошо? Я только этого прошу.

Я обернулась на Ила, увидела схожее с моим удивление в его глазах. Мы оба помнили о деревне великанов в горах Харди на севере Сарнира. Недалеко от замка Вейнер. Настолько близко, что один из великанов спокойно преодолел преграду и жил почти год под моим крылом незамеченный.

— Как это возможно, Мик? Почему ты выглядел человеком?

— У меня артефакт был. Его сделала ваша подруга с кудрявыми волосами. Мы тоже удивились, что он действует на великанов. Меняет внешность по желанию, только надо всегда близко к телу носить. Он такой, с плетеными ремешками. Я его в комнате забыл, бежал сломя голову, как проснулся оттого, что магия ваша утекает, госпожа. У меня чуйка на это дело. Моя мама умерла год назад, и тетя сказала, что я не выживу возле общего источника. Они привели меня к вашему замку, а все остальное вы знаете. И еще! Давно хотел сказать, вы не думайте, что великаны глупые, поэтому грамоту не знают. Мне этой весной всего пять лет исполнилось, я просто большой по росту, вот.

Рейсвальд, наблюдавший до сих пор со стороны, осторожно подошел, крепко обнял меня и на всякий случай встал между мною и Миком. Охраняет…

— Юный великан, ты хоть понимаешь, что сейчас сотворил? — спросил Ил, не выпуская моей руки.

И великий глава ковена опустился на колени перед Миком, склонил голову и прижал одну руку к груди, второй так и держа мою ладонь.

— Нет, не надо кланяться, вы что? — Мик перевел удивленный взгляд на меня. — Это же великий учитель ваш, госпожа, не надо так! Ам, и все, магия вкусная, нельзя ей давать утекать обратно. Это не только я умею делать, все великаны могут!

Ил посмотрел на меня горящим взглядом, и мы поняли друг друга без слов. Мы не смеем надеяться…

— Скажи, юный великан, смог бы ты, допустим, прекратить утекание магии в артефакт?

— Смог бы, ха! Мы всей деревней пытались ремешок разгрызть и выпить из него магию, но нельзя! Жалко-то как, что вкуснотища застыла в безделице. Расточительство! Фриксы могут тянуть потихоньку из артефактов, а мы, великаны, нет. Мне тетя сказала, что ни в коем случае нельзя себя выдать, потому что вы меня убьете. Я очень умный и все понял, хорошо притворялся, но если бы я знал с самого начала, что вы, госпожа, добрая, то никогда не дал бы магии уйти в игрушки. Просто надо дырку закрыть сначала, и все.

Ил сжал мою ладонь, а я зарылась носом в грудь Рейса, не в силах поверить. Он укутал меня теплом своих рук, легонько поцеловал в висок. Я буквально ошалела от сумасшедшего счастья, накрывшего после ужасной трагедии. Казалось, что произошедшее — сон, что на самом деле я умерла вместе с Рейсом. Ведь не может быть, что мои губы наяву прижимаются к горячим мышцам груди, которые недавно располосовала ужасная рана, что я чувствую биение его сердца… Что мне только что подарили уверенность в завтрашнем дне.

— Попробуй сейчас, — потребовал у Мика Илстин, отпустил мою руку и повернулся ко мне. — Эви, поцелуй моего брата.

Я ощутила Илстина, как саму себя. Он ревновал — жутко, до безумия. Все самообладание учителя уходило сейчас на то, чтобы не вырвать меня силой из объятий короля, не унести далеко в родной дом на холме, защищенный лучше любого замка, на веки вечные, чтобы точно никуда не делась.

И все же я знала, что его любовь ко мне сильнее низменного желания обладать. Илстин мог дать мне выгореть, чтобы ждала его в хрустальной тишине дворца подле Аривельды. Вместо этого он тянул время, лил в меня собственные силы, потому что знал — там я буду несчастна.

Не хотела целовать Рейсвальда на глазах у Ила, но учитель никогда не интересовался моим мнением там, где реяло слово «надо». Его магия вжала меня в тело Рейса, я подняла лицо, и король накрыл мои губы своими, посылая по телу волну удовольствия, смешанную с сожалением.

Ревность — отличный катализатор эмоций. Я кожей почуяла, как Илстин на мгновение позволил внушительному самообладанию дать сбой. Меня накрыло волной дикого желания, столь сильного, что я невольно застонала, колени подогнулись. И ощутила на губах вкус Ила, вспомнила нашу с ним ночь. То запретное удовольствие огненной вспышкой поглотило меня, не оставив в мире ничего, кроме той близости.

Я понимала — Илстин горит от страсти, мучается от страшного сожаления о том, что я выбрала не его, другого. Брата, столь похожего, вселенская несправедливость, почему столь похожего? Илстина гложет изнутри осознание того, что он хуже брата, не обладает спокойной уверенностью Рейса, его умением очаровывать. Ила разрывают страсти, он резок и непримирим, по всем статьям проигрывает солнечному королю. Проигрывает ту, которую любит больше всего. Да, за ураганом страсти, за волной ревности сверкает яркий, слепящий огонь любви.

Учитель осознанно терял контроль над магией. Не знаю, понимал ли он, что перестает быть для меня загадкой, что весь он передо мной как на ладони…

Еще мгновение — и один из окружающих камней станет артефактом. Но Мик подошел к учителю и осторожно обнял его. Поток магии разом всосался в великана. На лице осоловевшего Мика расплылась довольная улыбка, щеки порозовели. Илстин же, не веря, осматривал свои руки, как я получасом раньше. Магические потоки смирно ластились к нему, играя с обшлагами рукавов. Он очень красив, Илстин, когда с лица спадает высокомерная маска, раньше я этого не замечала.

— Эви, — сказал учитель, не поднимая глаз.

Впрочем, теперь любое слово, сказанное вслух, было лишним.

«Наша мечта исполнится!» — шептал его голос в моем сердце.

«Убивать разумных существ — преступление, давно пора положить этому конец, Ил».

«Мы неправильно истолковали замысел Матери-волшебницы и Пресвятого Отца. Они не хотели, чтобы мы уничтожали чудовищ…»

«Мы должны были ими править. Дарить им магию, вместо того чтобы тратить ее впустую на артефакты. Создать волшебную страну, Ил. Страну фейри».

«Мы с тобой знакомы с преданиями другого мира, мы должны были догадаться, Эви».

«Не так легко ломать устоявшиеся традиции. Нам требовались доказательства».

«Теперь, когда мы на пороге новой эры, будешь ли ты, Эви, сидеть от меня по правую руку на троне нового королевства?»

«Ил, тебе придется забыть о том, что когда-то был моим учителем. Наши решения будут равны, я буду отстаивать то, во что верю. Дипломатия тоже будет моей ответственностью, ты слишком непримирим…»

«Все, что пожелаешь, Эви, и даже больше».

«Ты не будешь спорить?»

«Видишь? Я не так уж и непримирим».

Меня вело от смеси облегчения, счастья, тревоги о будущем. Прижалась еще ближе к горячему телу короля, моему якорю в плывущем мире.

— О чем ты думаешь, Ева? — спросил Рейсвальд.

Я крепко обняла его, страшась отпустить. Еще не совсем понятно, что значит новый способ общения с учителем, но в любом случае я ни за что на свете не откажусь от возможности повлиять на будущее Эйды. Создать волшебную страну для магических существ…